VI. Магия и домашнее хозяйство

В древнескандинавской литературе прядение стойко ассоциируется с судьбой и магией. Полагали, что в день середины зимы богини прядения осматривают прялки и веретена всех женщин и трудолюбивым прядильщицам посылают удачу, а ленивым — несчастья на весь следующий год (Motz, 152, 154). Таким образом, усердие в прядении напрямую влияло на удачу всей семьи. Считалось, что норны прядут нити вирда каждого человека. Например, в «Первой Песни о Хельги убийце Хундинга» норны выпрядают судьбу Хельги:

Так нить судьбы [сына Боргхильд]
пряли усердно,
что содрогались
в Бралунде стены;
нить золотую
свили и к небу —
к палатам луны —
ее привязали.

Представления о том, что судьбу ребенка можно спрясть либо изменить или необратимо разрушить посредством прядения, были весьма устойчивыми и сохранялись даже в позднейших детских сказках — таких, например, как «Спящая красавица». Под влиянием этих поверий возник сложный ритуал, который исполняли шведские женщины на седьмом месяце беременности. Проколов палец швейной иглой, женщина чертила кровью защитные символы на деревянной дощечке. Затем она выпрядала три меры льна, одну из которых окрашивала в красный цвет, другую — в черный, а третью оставляла белой. После этого дощечку полагалось сжечь, а пепел от нее — всыпать в мед или пиво. Горящим прутом из огня, на котором сжигалась дощечка, женщина отделяла от каждой меры льна отрезок нити длиной в семь дюймов, вываривала эти нити соленой воде и на три дня оставляла сушиться в лесу на ветке. Затем нити заворачивали в чистую льняную тряпицу и хранили до родов. Белой нитью перетягивали пуповину новорожденного. Красную нить повязывали младенцу на запястье как оберег; иногда на нее подвешивали бусину для защиты сглаза. Наконец, черную нить, символизирующую смерть и несчастье, сжигали дотла и зарывали пепел в землю. Послед нередко закапывали под тем же деревом, на котором сушились нити.

В захоронениях женщин из континентальных германских племен, так же как и в могилах англосаксонских и британских женщин в области датского права нередко встречаются крупные, несколько уплощенные, ограненные пятиугольниками бусины из горного хрусталя с непропорционально большими отверстиями. Предполагают, что это — веретенные блоки. При вращении веретена такой блок сверкал на солнце, испуская яркие радужные вспышки. Кроме того, при раскопках в Скандинавии и на территориях расселения англосаксов находят веретенные блоки из янтаря и гагата; гагат считался «черным янтарем» и, соответственно, таким же священным камнем Фрейи, как и настоящий янтарь — застывшие слезы богини; куски янтаря и гагата часто использовали как амулеты. Если требуется «спрясть волшбу», что может быть лучше, чем магический веретенный блок из сверкающего горного хрусталя или из слез самой богини? (Meaney, 78–79).

Чары не только пряли, но и вплетали в полотно на ткацком станке. Самые лучшие примеры сейда этого рода встречаются в «Саге об оркнейцах», где Хельга и ее сестра Фраккок ткут для Паля, брата Эрленда, рубаху из тонкого белого льна, расшивают ее золотой нитью и пропитывают ядом или смертоносной магией. Сын Хельги, оркнейский ярл Харальд, находит эту рубаху и хочет взять ее себе, но

…сестры сняли шапки и принялись рвать на себе волосы, восклицая, что жизни его придет конец, если только он наденет эту рубаху. Но как они обе ни плакали, Харальда это не остановило; надев рубаху, он тотчас затрясся от ужасной боли, слег и вскоре умер (глава LV).

Магия ткачества могла служить и благим целям. В загадках кольчуги нередко уподобляются волшебным одеждам, в которые при тканье были вложены защитные чары. Такие одеяния называли «колдовскими плащами» (gørningstakkr); в «Саге о людях с Песчаного Берега» (глава XVIII) упоминается плащ, защищающий от любого оружия, который Катла сшила Одду, а в «Саге о людях из Озерной Долины» (глава XIX) — такой же плащ, который колдунья Льот сшила своему сыну Хроллейфу. Подобные магические одеяния фигурируют и во многих других скандинавских источниках. Тот же мотив встречается в финском эпосе, где мать шьет сыну волшебную рубаху, спасающую от любого металлического оружия.

Широко известный пример ткацких защитных чар — разновидность флага, известная под названием «знамя ворона». Под такими знаменами датские викинги грабили побережья Бельгии и Северной Франции в IX—X веках. Под таким же вороньим стягом воины Сигифрида совершили набег на Британские острова в 878 году, а в исландских рукописях XII—XIII веков знамя ворона упоминается в связи с оркнейским ярлом Сигурдом II Толстым, сыном Хлёдвира, и с норвежским королем Харальдом Суровым. Во всех этих случаях знамя использовалось как источник магии, наводящей страх на врага: в мирное время оно оставалось белым, но в бою чернело — или же, по другим рассказам, на белом поле стяга появлялось изображение огромного черного ворона, который казался живым и даже хлопал крыльями. Волшебное знамя для предводителя войска непременно должна была соткать сестра или мать, вплетая в полотно защитные чары. Конунг или ярл, шедший в бой под таким знаменем, непременно побеждал, но знаменосец зачастую погибал в битве («Сага об оркнейцах», VI, XI, XIV, XVII; «Сага о Ньяле», CLVII, Lukman, 135–150).

Христианские комментаторы сурово осуждали эту разновидность женской магии. Элигий Нуайонский заявлял, что женщина не должна «называть имена других несчастных ни за ткацким станком, ни у красильного чана, ни при какой иной работе с тканями», а редактор Бурхарда Вормсского (ок. 1010) назначал за ткацкую магию следующую епитимью:

Видел ли ты своими глазами и попускал ли, чтобы женщины за прялкой или за ткацким станом предавались суеверию своему, когда, приступая к прядению, возомнят, будто способны заклинаниями и рукодельем своим так переплести утóк с основой, что человек, против которого они злоумыслили, смертию умрет, ежели не отыщет иного средства от тех бесовских заклинаний? Коли видел и попускал, то назначено тебе тридцать дней покаяния на хлебе и воде (Meaney, 185).

Особенно тесно с магией ассоциировались красный и синий цвета; ткань, окрашенную в эти цвета, использовали для процеживания лекарственных настоев. Голландское слово «toverij», немецкое «Zauber» и древнеанглийское «teafor», означающие «колдовство», родственны древнеисландскому «taufr», обозначавшему амулет или талисман. И все эти слова, в свою очередь, происходят от германского корня со значением «красный, киноварный» (Storms, 102–103). Красной нитью перетягивали пуповину новорожденного и привязывали к больным частям телам мешочки с лечебными травами.

VII. Магия и врачевание

В языческих культурах магия не только используется для врачевания телесных недугов, но и зачастую служит основным средством лечения психических расстройств. Врачевание было одной из важнейших обязанностей скандинавских женщин, владевших магией (Steffensen, 192). Турид Мудрая, известная также как спакона, излечила двух мужчин, получивших ранения в хольмганге (hólmganga, скандинавская форма поединка) (Steffensen, 188). Среди исландских врачевательниц были в ходу амулеты и целебные камни. §7 «Грагаса», свода законов, действовавших в Исландии после христианизации, утверждает:

Не должно человеку творить ухищрения с камнями или наполнять их колдовской силой, дабы подвешивать затем на людей или скотину. Если кто уверует, что камни способны охранить его здоровье или здоровье скота, да будет наказан малым изгнанием.

В других скандинавских источниках упоминаются «камни жизни», целебные камни, камни, облегчающие деторождение, останавливающие кровь, дарующие невидимость и исполняющие желания (Meaney, 102).

Была известна скандинавским женщинам и магическая техника наложения рук. Обычно эту форму диагностики проводила родная или приемная мать: провожая сына на битву, она дотрагивалась до всех частей его тела и определяла таким образом, куда он будет ранен (Ellis-Davidson, 27). Использовались и другие магические приемы, связанные с врачеванием, но целительная магия в сагах упоминается редко. Из колдуний-врачевательниц нам известны также гренландка Грима из «Саги о названных братьях» и Гуннхильд из Страны Бьярмов, персонаж «Саги о Харальде Прекрасноволосом» (Ellis-Davidson, 40-41, n. 20 & 55). Наложение рук в сочетании с рунической магией упомянуто в «Речах Сигрдривы»:

7. Руны пива
познай, чтоб обман
тебе не был страшен!
Нанеси их на рог,
на руке начертай,
руну Науд — на ногте.

8. Рог освяти,
опасайся коварства,
лук брось во влагу;
тогда знаю твердо,
что зельем волшебным
тебя не напоят.

9. Повивальные руны
познай, если хочешь
быть в помощь при родах!
На ладонь нанеси их,
запястья сжимай,
к дисам взывая.

11. Целебные руны
для врачевания
ты должен познать;
на стволе, что ветви
клонит к востоку,
вырежи их.

19. То руны письма,
повивальные руны,
руны пива
и руны волшбы, —
не перепутай,
не повреди их,
с пользой владей ими;
пользуйся знаньем
до смерти богов!

VIII. Женщины и магия в области датского права

Среди англосаксов в IX—X веках были распространены предания о женщинах-колдуньях из Данелага — области датского права в северо-восточной части Англии. Жители Данелага поддерживали постоянные связи со Скандинавией, благодаря чему практики северного язычества сохранялись там дольше, чем в других областях Англии. В источниках упоминаются «заклинательницы трав» (wyrtgælstra), поющие гальдор над растениями (Crawford, 105). Церковники осуждали женщин, которые

…занимаются колдовством (wicce) ради любви мужчины либо подмешивают ему в пищу или питье или же в какие-либо заклятые вещи (galdor-craft) нечто такое, от чего любовь его должна усилиться (Crawford, 111).

Эльфрик негодовал на женщин, проповедовавших культ деревьев, камней и источников, варивших любовные зелья и толковавших сны (Crawford, 111). Чтобы навредить человеку, его изображение пронзали железными булавками:

…а прежде того некая вдова и ее сын лишились своего имения в Эйлсворте за то, что втыкали железные булавки в Элси, отца Вульфстана, но дело их раскрылось, и ту смертоносную куклу нашли у них в кладовой (Crawford, 113).

Встречались среди англосаксов и прорицательницы, как свидетельствует следующая статья из христианского уложения о наказаниях:

Если женщина прорицает и творит заклинания при помощи дьявола, ей полагается наказание сроком на один год или на 40 месс, 40 дней, и да будет она наказана в меру ее вины (Crawford, 113).

Основные источники

Grágás [Грагас]. Trans. Andrew Dennis, Peter Foote and Richard Perkins. // Laws of Early Iceland: Grágás I.Winnipeg: University of Manitoba Press, 1980.

Grágás [Грагас]. Trans. Andrew Dennis, Peter Foote and Richard Perkins. // Laws of Early Iceland: Grágás II the Codex Regius of Grágás With Material from Other Manuscripts. Winnipeg: University of Manitoba Press, December 1999.

Kormáks saga [Сага о Кормаке]. Trans. William G. Collingwood and Jón Stefánsson. // The Life and Death of Cormac the Skald. Ulverston: Holmes, 1902.

Orkneyinga saga [Сага об оркнейцах]. Trans. Herman Pálsson and Paul Edwards. // Orkneyinga Saga. Harmondsworth: Penguin, 1978.

Vatnsdoelasaga[Сага о людях из Озерной Долины]. Trans. Gwyn Jones. // The Vatnsdalerʼs Saga. New York: Princeton University Press, 1944.

Прядь о Сёрли, или Сага о Хедине и Хёгни. Пер. Т. Ермолаева.

Сага о Волсунгах. Пер. Б.И. Ярхо // Корни Иггдрасиля. М.: Терра, 1997.

Сага о Греттире. Пер. О.А. Смирницкой. // Исландские саги. В 2-х тт. М.: 2004, т. 1.

Сага о людях с Песчаного Берега. Пер. А.В. Циммерлинга, С.Ю. Агишева. // Исландские саги. В 2-х тт. М.: 2004, т. 2.

Сага о Ньяле. Перевод С.Д. Кацнельсона (гл. I–XXXVIII), В.П. Беркова (гл. XXXIX–CXXIV и CXXXI–CLIX), М.И. Стеблин-Каменского (гл. CXXV–CXXX). // Исландские саги. В 2-х тт. М.: 2004, т. 2.

Сага о Фритьофе Смелом. Пер. Я. Грота, проверен и исправлен А. Смирницким. // Эсайас Тегнер. Фритьоф Смелый. М.: Терра, 1996.

Сага о Харальде Прекрасноволосом. Пер. М.И. Стеблин-Каменского. // Стурлусон, Снорри. Круг Земной. М.: Наука, 1980.

Сага об Инглингах. Пер. М.И. Стеблин-Каменского. // Стурлусон, Снорри. Круг Земной. М.: Наука, 1980.

Сага об Эйрике Рыжем. Пер. М.И. Стеблин-Каменского. // Исландские саги. В 2-х тт. М.: 2004, т. 1.

Старшая Эдда. Пер. А.И. Корсуна. // Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. М.: Художественная литература, 1975.

Тацит, Корнелий. О происхождении германцев и местоположении Германии. Пер. А.С. Бобовича. // Тацит, Корнелий. Сочинения в 2-х томах. Том 1. Анналы и малые произведения. М.: Наука, 1969.

Оригинал: Viking Answer Lady

Перевод с англ. Анны Блейз

Tim Stridmann